Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925 - Страница 49

К оглавлению

49
      алюминия,
         никеля…
Без подвохов.
      Так. Точно.
Летчики вылезли.
         Лбы — складки.
Тысяча вопросов.
         Ответ —
            нем.
И лишь
   под утро
          радио-разгадка:
— Нью-Йорк.
      Всем!
         Всем!
            Всем!

Радио

Рабочих,
      крестьян
         и лётные кадры
приветствуют
      летчики
         первой эскадры.
Пусть
   разиллюминуют
Москву
   в миллион свечей.
С этой минуты
      навек мину́ют
войны.
   Мы —
      эскадра москвичей —
прорвались.
      Нас
         не видели.
Под водой —
      до Америки рейс.
Взлетели.
        Ночью
           громкоговорители
поставили.
          И забасили
         на Нью-Йорк, на весь.
«Рабочие!
        Товарищи и братья!
Скоро ль
      наций
      дурман развеется?!
За какие серебренники,
             по какой плате
вы
     предаете
      нас, европейцев?
Сегодня
      натравливают:
              — Идите!
Европу
   окутайте
         в газовый мор! —
А завтра
      возвратится победитель,
чтоб здесь
   на вас
          навьючить ярмо.
Что вам
   жизнь
      буржуями да́рена?
Жмут
   из вас
      то кровь,
         то пот.
Спаяйтесь
   с нами
           в одну солидарность.
В одну коммуну —
         без рабов,
            без господ!»
Полицейские —
          за лисой лиса —
на аэросипедах…
           Прожѐктора полоса…
Напрасно! —
      Качаясь мерно,
громкоговорители
         раздували голоса
лучших
   ораторов Коминтерна.
Ничего!
   Ни связать,
         ни забрать его —
радио.
Видим,
   у них —
         сумятица.
Вышли рабочие,
          полиция пятится.
А город
   будто
      огни зажег —
разгорается
      за флагом флажок.
Для нас
   приготовленные мины
миллиардерам
      кладут под домины.
Знаменами
          себя
         осеня,
атаковывают
      арсенал.
Совсем как в Москве
         столетья назад
Октябрьская
      разрасталась гроза.
Берут,
   на версты
          гром разбаси́в,
ломают
   замков
      хитроумный массив.
Радиофорт…
      Охраняющий —
            скинут.
Атаковали.
          Взят вполовину.
В другую!
        Схватка,
         с час горяча.
Ухватывают
      какой-то рычаг.
Рванули…
        еще крутнули…
            Мгновение, —
и то чересчур —
          мгновения менее, —
как с тыщи
          струнищ
         оборванный вой!
И тыща
   чудовищ
          легла под Москвой.

Радость

В «ура» содрогающимся
              ртам еще
хотелось орать
      и орать до́сыта, —
а уже
   во все небеса
         телеграммищу
вычерчивала
      радиороста:
«Мир!
   Народы
      кончили драться.
Да здравствует
      минута эта!
Великая
   Американская федерация
присоединяется
          к Союзу советов!»
Сомнений —
      ни в ком.
Подпись:
   «Американский ревком».

Возвращение

Утром
   с запада
      появились точки.
Неслись,
       себя
      и марш растя:
«Мы — летчики
          республики
            рабочих и крестьян.
Недаром
      пролетали —
очищен
   небий свод.
Крестьянин!
      Пролетарий!
Снижайте самолет!
Скатились
         вниз
      заводчики,
            по облакам свистя.
Мы летчики —
      республики
            рабочих и крестьян!
Не вступит
      вражья
         конница,
ни птица,
        ни нога.
Наш летчик
   всюду гонится
за силами врага.
Наш флаг
       меж звезд полощется,
рабочью власть растя.
Мы — летчицы,
мы — летчики
      рабочих и крестьян».

II
Будущий быт
Сегодня

Комната —
      это,
         конечно,
            не роща.
В ней
   ни пикников не устраивать,
               ни сражений.
Но все ж
      не по мне —
         проклятая жилплощадь:
при моей,
        при комплекции —
            проживи на сажѐни!
Старики,
      старухи,
           дама с моською,
дети
   без счета —
49